Королева Юга - Страница 156

156

Может, чье-то лицо, может, воспоминание. А потом сделала нечто странное: сунула руку в сумочку, пошарив там, извлекла что-то – листок бумаги или фотографию – и несколько мгновений смотрела на это. Мы стояли слишком далеко, и я начал пробираться вперед, расталкивая журналистов, чтобы посмотреть поближе, но солдат преградил мне путь. Может быть, подумал я, это та самая половинка старой фотографии, которую я держал в руках во время своего визита в дом в Чапультепеке. Но с такого расстояния разглядеть было невозможно.

А потом Тереса Мендоса порвала это. Чем бы оно ни было, бумагой или фотографией, я видел, как она разорвала это на мелкие клочки и пустила по ветру, а он тут же разметал их по мокрому асфальту. Потом ее заслонил от нас подъехавший «субурбан», и это был последний раз, когда я видел ее.

* * *

В тот вечер Хулио и Эльмер повели меня в «Ла Бальену» – любимую таверну Блондина Давилы, и мы, заказав три бутылки «Пасифико», стали слушать, как «Лос Тигрес дель Норте» в музыкальном автомате поют «Обугленную плоть». Мы пили молча, глядя на лица других мужчин, безмолвно сидевших вокруг нас. Позже я узнал, что как раз в те дни Эпифанио Варгас потерял свой депутатский статус. Он провел некоторое время в тюрьме города Альмолойя, пока решался вопрос о его выдаче: ее потребовало правительство Соединенных Штатов, однако после затяжного скандального процесса Генеральная прокуратура Республики Варгаса выдать все же отказалась. Что же касается других персонажей этой истории, каждый пошел своим путем. Алькальд Томас Пестанья по-прежнему заправляет судьбами Марбельи. Бывший комиссар Нино Хуарес продолжает исполнять обязанности начальника службы безопасности сети модных магазинов, превратившейся в мощную многонациональную компанию.

Адвокат Эдди Альварес теперь занимается политикой в Гибралтаре, где один из братьев его жены занимает пост Министра экономики и труда. А у Олега Языкова мне довелось брать интервью во время его недолгого пребывания в тюрьме Алькала-Меко в связи с неким темным делом, касающимся эмигранток-украинок и контрабанды оружия. Он оказался удивительно любезным, охотно и весьма тепло говорил о своей давней приятельнице и даже поведал мне кое-какие интересные подробности, которые я в последний момент успел присовокупить к этой истории.

* * *

О Тересе Мендоса больше ничего не известно. Некоторые утверждают, что она изменила имя и внешность и поселилась в Соединенных Штатах. Не то во Флориде, не то в Калифорнии. Другие уверяют, что она вернулась в Европу вместе со своей дочерью или сыном, если только родила кого-то. Говорят о Париже, Майорке, Тоскане; однако толком никто ничего не знает. Что же до меня, сидя в тот последний день перед бутылкой пива в таверне «Ла Бальена» города Кульякан, штат Синалоа, среди других посетителей, усатых и молчаливых, я жалел, что у меня нет таланта соединить все в трех минутах музыки и слов. Моей балладе – что ж поделаешь – предстояло воплотиться на пяти с лишним сотнях бумажных страниц. Каждый делает, что умеет. Но я был уверен, что где-нибудь, неподалеку от этих мест, кто-то уже сочиняет песню, которую скоро разнесут по Синалоа и по всей Мексике голоса «Лос Тигрес», или «Лос Туканес», или какой-нибудь другой легендарной группы. И те мужчины не слишком отесанные с виду, с густыми усами, в клетчатых рубашках, бейсболках и плетеных шляпах, что окружали нас, когда мы с Хулио и Эльмером сидели в той самой таверне (а может, даже за тем же столом), где когда-то сидел Блондин Давила, будут слушать эту песню из музыкального автомата: каждый со своей бутылкой «Пасифико» в руке, молча кивая головой. Будут слушать историю Королевы Юга. Балладу о Тересе Мендоса.

Ла-Навата, май 2002 года

Благодарности

Бывают сложные книги, многим обязанные большому числу людей. Кроме Сесара Бэтмена Гуэмеса, Эльмера Мендосы и Хулио Берналя, моих друзей из Кульякана, штат Синалоа, «Королева Юга» не могла бы появиться на свет без дружбы Хавьера Кольядо – лучшего в мире пилота вертолета: на его машине «БО-105» мы вместе много ночей преследовали катера в Гибралтарском проливе. Чеме Бесейро, капитану таможенного катера «Эйч-Джей», я обязан детальной реконструкцией последнего плавания Сантьяго Фистерры, включая камень Леона. Я в долгу перед Пэтси О’Брайан за ее подробные воспоминания о тюрьме, перед Пепе Кабрерой, Мануэлем Сеспедесом, Хосе Бедмаром, Хосе Луисом Домингесом Иборрой, Хулио Верду и Аурелио Кармоной за их советы по техническим вопросам, перед Сеальтиелем Алатристе, Оскаром Лобато, Эдди Кампельо, Рене Дельгадо, Мигелем Тамайо и Херманом Деэсой за их щедрую дружбу, перед моими редакторами Амайей Элескано и Марисоль Шульц за их энтузиазм, перед Марией Хосе Прада за ее беспощадное мышление, достойное Шерлока Холмса, и перед тенью всегда верной Аны Лионе, не оставляющей меня своим покровительством. Не могу забыть и Сару Белее, которая предоставила свое лицо для фотографии в полицейском досье и для снимка ее соотечественницы Тересы Мендоса в юности на обложке испанского издания книги. За исключением некоторых из перечисленных имен – их обладатели выступают в моей книге в своем, так сказать, естестве, – все остальные имена людей, названия мест, фирм, судов и адреса являются вымышленными или были использованы автором с той свободой, которая является привилегией писателя. Что же касается других имен, которые по очевидным причинам не могут быть здесь упомянуты, эти люди знают, кто они, скольким им обязан автор и скольким им обязана эта история.

notes

1

156